• Приглашаем посетить наш сайт
    Писемский (pisemskiy.lit-info.ru)
  • Чарушин Евгений Иванович (с сайта funeral-spb.narod.ru).

    http://funeral-spb.narod.ru/necropols/bogoslovskoe/tombs/tcharushin/tcharushin.html

    Советский писатель и художник-график Е. И. Чарушин родился 29 октября (11 ноября) 1901 года в Вятке в семье губернского архитектора Ивана Аполлоновича Чарушина, одного из видных архитекторов Урала. По проектам Ивана Чарушина было построено более 300 зданий в Сарапуле, Ижевске, Вятке. Был он, как любой архитектор, хорошим рисовальщиком. Семья Ивана Аполлоновича Чарушина жила широко и очень дружно. В доме собирались музыканты, художники, а сам дом был наполнен необыкновенными вещами, привезёнными дядей маленького Жени из Китая, Вьетнама, Японии, с Сахалина. Любовь к природе родители прививали сыну с детства: "Отец брал меня во все свои поездки по Кировской области. Ездили мы и днём и ночью, лесами и лугами, в пургу и осеннюю непогоду. И волки за нами гнались, и въезжали мы на токовище тетеревов, и глухарей вспугивали с вершин сосен. И восход солнца, и туманы утренние, и как лес просыпается, как птицы запевают, как колёса хрустят по белому мху, как полозья свистят на морозе - всё это я с детства полюбил и пережил".

    В формировании характера мальчика огромную роль сыграла его мама, Любовь Александровна (урождённая Тихомирова). "Моя мать, - вспоминал Евгений Иванович, - садовод-любитель. Копаясь в своем садике, она делала прямо чудеса. Конечно, я принимал участие в ее работе. Вместе с ней ходил в лес собирать семена цветов, выкапывать разные растения, чтобы их "одомашнить" в своем саду, вместе с ней выкармливал уток и тетеревов, и моя мать, очень любящая все живое, передала мне эту любовь. Цыплята, поросята и индюшата, с которыми всегда было много хлопот; козы, кролики, голуби, цесарка с перебитым крылом, которое мы лечили; ближайший мой приятель - трехногий пес Бобка; война с котами, съедавшими моих крольчат, ловля певчих птиц - чижей, щеглов, свиристелей и голубей. Вот со всем этим связано мое раннее детство, к этому обращаются мои воспоминания". Он часто ездил с отцом по области, проводил время с бывалыми охотниками, лесниками, умельцами-кустарями. Будущий писатель хранил в памяти их шутки, смешные байки и народные сказки. Видел быт простых людей и впитывал в себя все своеобразие и прелесть живого народного языка.

    "Были у нас кошки, банки с рыбками, птицы в клетках. На окнах заросли цветов - любимое дело матери. Бобка - трёхногий калека-пёс, лежал всегда на лестнице. Все об него спотыкались и бранились. Я же ласкал его и часто рассказывал ему о своих детских огорчениях. Шести лет я заболел брюшным тифом, так как решил однажды есть все то, что едят птицы, и наелся самой невообразимой гадости... В другой раз я переплыл вместе со стадом, держась за хвост коровы, широкую реку Вятку. С того лета я умею хорошо плавать. Через год из чужого ружья впервые случайно убил филина, и с тех пор я охочусь, - один, с приятелями или со взрослыми охотниками. Одиннадцати-двенадцати лет получил в подарок ружье".

    "Жизнь животных". Ее он берег и перечитывал всю жизнь. "Я читал его запоем, - вспоминал Чарушин, - и никакие "Нат Пинкертоны" и "Ник Картеры" не могли сравниться с Бремом". И то, что рисовал начинающий художник все больше зверей да птиц, в этом тоже немалая доля влияния Брэма. Рисовать Чарушин начал рано. "Это было просто, по-видимому, свойственно мне, как говорить, петь, шалить или слушать сказки. Помню, как я слушал сказки с карандашом и рисовал во время рассказа". Рисовал начинающий художник "преимущественно зверей, птиц да индейцев на лошадях", бегая в чучельную мастерскую, расположенную недалеко от дома, или наблюдая свой домашний "зоопарк". В 14 лет Чарушин со своими друзьями организовал союз поэтов и художников с неуклюжим названием "Сопохуд" (Союз поэтов и художников). С юных лет Евгений желал сохранить так быстро меняющийся мир, запечатлеть увиденное. "На помощь пришло рисование... Художник во мне родился все-таки раньше, чем писатель. Нужные слова пришли позже". По собственному определению он рос "с карандашом и кистью в руках".

    Окончив в 1918 году среднюю школу в Вятке, где он учился вместе с Юрием Васнецовым, Чарушин был призван в армию. Там его использовали "по специальности", и он был назначен помощником декоратора в культпросвет Политотдела штаба Красной Армии Восточного фронта. Отслужив 4 года, практически всю гражданскую войну, он лишь в 1922 году вернулся домой и решил учиться на профессионального художника. Зимой он учился в декоративных мастерских Вятского губвоенкомата, а осенью того же года поступил на живописный факультет в Петроградскую Академию художеств (ВХУТЕИН). Занимался он пять лет, с1922 по 1927 год, у А. Карева, А. Савинова, М. Матюшина, А. Рылова. Но, как он сам вспоминал впоследствии, это были "самые бесплодные для меня годы". Поиски нового слова в живописи ему были неинтересны, а академическое рисование навевало скуку; куда как занятнее было ходить в зоосад или на птичий рынок. Одеваться же молодой художник любил в то время по моде. По воспоминаниям его близкого друга Валентина Курдова, Чарушин тогда "ходил в гольфах и пёстрых чулках, носил пыжиковую шапку и пёструю, собачьего меха, короткую шубу". В 1924 году он, воспользовавшись советом Виталия Бианки, вместе с Николаем Костровым и Валентином Курдовым отправился в увлекательное путешествие на Алтай.

    В 1926 году Чарушин пришёл в Детский отдел ленинградского Госиздата, которым заведовал знаменитый художник Владимир Лебедев. В те годы перед художниками ставилась задача создать принципиально новые книги для маленьких граждан советского государства, книги высокохудожественные и, в то же время, информативные и познавательные. Чарушинские рисованные звери понравились Лебедеву, и он принялся всячески поддерживать художника в его исканиях и творчестве.

    "Мурзилка" (с 1924 года), а позднее сотрудничал с журналами "Еж" (1928-1935) и "Чиж" (1930-1941). В 1928 году он получил от ленинградского Госиздата свой первый заказ - на оформление рассказа В. В. Бианки "Мурзук". И первая же книга с иллюстрациями Чарушина привлекла внимание не только маленьких читателей, но и знатоков книжной графики, а рисунок из этой книжки был приобретён Государственной Третьяковской галереей. В 1929 году Чарушин иллюстрировал несколько книг: "Дикие звери", "Вольные птицы", "Как мишка большим медведем стал". Уже в них проявилось незаурядное мастерство художника в передаче повадок животных. Сидящий на ветке маленький осиротевший медвежонок; нахохлившаяся ворона, собирающаяся клевать косточку; бредущие кабаны с малышами… - всё нарисовано ярко, выразительно и, в то же время, лаконично и ёмко. Создавая образ животного, художник умел выделить самые характерные его черты.

    С тех пор Евгений Иванович создал множество иллюстраций к текстам Бианки, а также М. М. Пришвина, С. Я. Маршака и других известных писателей. Тогда же, по настоянию С. Я. Маршака, Чарушин попробовал сам писать небольшие рассказы для детей о жизни животных: "Преисполненный до краёв наблюдениями детства и охотничьими впечатлениями, я стал, при горячем участии и помощи Маршака, писать сам". Уже в первом его рассказе с собственным текстом - "Щур" (1930) - проявилось не только знание звериных характеров, но и хорошее чувство юмора. "Щур в клетке свистит, мурлычет Вася, Харлашка Прошку таскает за шиворот: то Харлаша Прошу, то Проша Харлашу - а я их всех рисую, я - художник". И во всех других рассказах Чарушина "всегда явно ощутима то мягкая, то озорная, то по-доброму снисходительная, то немножко ироничная улыбка". Чарушин стремился "понимать животное - понимать его движения и мимику". Передать это в иллюстрациях и словах ему помог накопленный опыт. В том, что он создавал, нет вымысла, ведь животные не делают того, что им не свойственно.

    "Разные звери" (1930), "Волчишко и другие" (1931), "Никитка и его друзья" (1938), "Моя первая зоология", "Про больших и маленьких", "Про Томку", "Медвежата", "Васька", "Про сороку" и другие. Но это оказалось самым трудным делом в его жизни, так как по его собственному признанию, иллюстрировать чужие тексты ему было намного проще, чем свои собственные. В 1930-е годы он стал одним из лучших художников детской книги, дизайн которой в то время уже окончательно сложился в особое направление в искусстве. Очень тепло о рассказах начинающего автора отозвался Максим Горький. Работая в технике свободного акварельного рисунка, монохромного или цветного, легким динамичным пятном, Чарушин воссоздавал в пространстве книги (в том числе и на полях) не просто кусочки натуры, но целостную пейзажную среду, средоточиями которой представали разнообразные животные. По-своему самобытны, лексически просты и изящны его очерки в жанре рассказов о животных и популярного краеведения.

    Чарушин с огромным уважением относился к своим читателям. Его радовало, что звери, которых он рисовал, нравятся не критикам и редакторам, а именно малышам: "для них не станешь сюсюкать в картинках, как это делается в других странах, не станешь рисовать пупсиков…" Рассматривая чарушинские книги, смело можно сказать, что и тексты, и иллюстрации к ним отражают единый, цельный внутренний мир их создателя. Его рассказы и рисунки строги, лаконичны, познавательны и понятны даже маленькому ребёнку. В коротких рассказах из сборника "Птенцы" (1930) о рябчатах, коростелятах, совятах Евгений Иванович мастерски выделяет самые броские, самые запоминающиеся особенности своих героев: "А вот вертишейки - хитрые птенцы! Подберётся к гнезду страшный зверь - мышь или белка, они шеи вытянут, зашипят змеёй. Всякий тут испугается".

    характером соответствующим определенной ситуации. Эту задачу он решал ответственно. "Если нет образа, так и изображать нечего", - говорил Евгений Чарушин. - "Я хочу понять животное, передать его повадку, характер движения. Меня интересует его мех. Когда ребенок хочет пощупать моего зверенка, - я рад. Мне хочется передать настроение животного, испуг, радость, сон и т. п. Все это надо наблюдать и почувствовать".

    Чарушинские звери всегда очень трогательны, эмоциональны. Среда, фон в ранних его книгах едва намечены. Главное - крупным планом показать животное, при этом не только создав художественный образ, но и изобразив своего героя максимально правдиво с точки зрения биологии. Плохо нарисованных зверей Евгений Иванович терпеть не мог. Он считал, что в детской книге рисунки должны быть живыми, дышащими, и не любил Ивана Билибина, утверждая, что тот занимался не иллюстрированием, а раскрашиванием холодных, мёртвых контуров. Живописность образов чарушинских животных складывается из множества фактур, мастерски передающих перья птицы, шерсть зверя. Как справедливо заметил один из исследователей его творчества Э. Кузнецов: "Он рисует не контурно, а можно сказать, антиконтурно, необычайно искусно передавая фактуру шерсти или перьев" и "ощущение массы тела. Эта масса где-то тяжелеет, сгущается (скажем, в лапах или морде, где тело как бы выходит наружу), а где-то разрежается; эта масса сосредоточена внутри и постепенно теряет свою плотность к поверхности".

    Создавать такие сложные, живописные по фактуре иллюстрации удобнее всего было в технике литографии. Она позволяла не только подолгу просиживать над рисунком, но и сразу печатать картинки в будущей книжке. Чаще всего Чарушин использовал пастельные, природные цвета. И "не признавал никаких литографских законов и правил, он темпераментно водил карандашом и тёр литографский камень тушью, царапая по нему иглой и бритвой". По многу раз он мог заклеивать на рисунке не получившиеся части или замазывать их белилами.

    "Птенцы" (1930), "Волчишко и другие" (1931), "Облава" (1931), "Цыплячий город" (1931), "Джунгли - птичий рай" (1931), "Животные жарких стран" (1935), продолжал иллюстрировать других авторов, среди которых С. Я. Маршак, М. М. Пришвин, В. В. Бианки, А. И. Введенский. "То, что производило на меня большое впечатление в детстве, - говорил художник, - волнует и сейчас. Больше всего я люблю изображать молодых животных, трогательных в своей беспомощности и интересных, потому что в них уже угадывается взрослый зверь".

    "Окон ТАСС", писал картины на партизанскую тему, оформлял спектакли в Кировском театре драмы, расписывал помещение детского сада одного из заводов и фойе дома пионеров и школьников, занимался с детьми рисованием.

    В 1945 году художник вернулся в Ленинград. Помимо работы над книгами, он создал серию эстампов с изображениями животных. Ещё до войны он увлёкся скульптурой, расписывал чайные сервизы, а в послевоенные годы делал из фарфора фигурки животных и целые декоративные группы. К оформлению детских книг он попробовал подойти иначе. На его рисунках стало обозначаться пространство, появилась перспектива. Звери порой изображались более сказочными и, скорее, напоминали героев Васнецова. Менялась и техника: художник начал работать гуашью и акварелью, но не широкими мазками, а тщательно прорабатывая в рисунке мелкие детали. В том же 1945 году Е. И. Чарушин получил звание Заслуженный деятель искусств РСФСР.

    К творчеству художник подходил всерьез, именно как к творчеству, а не как к забаве или просто время провождению (пусть даже полезному). "Детское сознание переполнено образами, которые зарождаются в нем непрерывно. Задача руководителя - подтолкнуть эти образы, помочь им запечатлеться на бумаге, и для этого совсем не надо быть художником. Разделенная с ребенком радость творчества, радость его находкам в рисовании, в создании образа поддерживает ребенка в процессе работы, дает ему уверенность в себе", - считал Е. И. Чарушин.

    Иногда казалось, что рисование зверей для Чарушина - не тяжёлая работа, а просто-напросто неотъемлемая часть его сущности, как способность петь или дышать. В его иллюстрациях мир зверей раскрыт в ярких образах, с большой теплотой и гуманностью. У него свои приемы передачи формы, цвета и фактуры. Он стремится лаконичными средствами выразить характер каждого зверя, передать радость общения с живым. Е. И. Чарушин подробно и конкретно изучил животных, что, создавая свои рисунки, мог не думать о точности передачи формы или пропорции, так что это подразумевалось уже само собой. Каждая иллюстрация не похожа на другую, в каждой свой собственный эмоциональный образ - определенный характер в определенном состоянии.

    "Детки в клетке" С. Я. Маршака. А в 1965 году ему посмертно была присуждена золотая медаль на международной выставке детской книги в Лейпциге. На всю жизнь художник и писатель Чарушин сохранил детское мироощущение и какой-то ребяческий восторг перед красотой природы: "Я очень благодарен моим родным за моё детство, потому что все впечатления его остались для меня и сейчас наиболее сильными, интересными и замечательными. И если я сейчас художник и писатель, то только благодаря моему детству". Понимая, что именно в детстве закладывается основа мировоззрения человека, Чарушин писал: "Моя задача - дать ребёнку предельно цельный художественный образ, обогатить художественное восприятие ребёнка, открыть ему новые живописные ощущения мира".

    По отзывам современников, художник был человеком страстным, эмоциональным и очень увлекающимся. "Обаятельная и талантливая натура Чарушина сказывалась во многом: он играл на скрипке, писал стихи, был актёром, вечно что-то изобретал (мы его так и прозвали "Евгеша-изобретатель"), - вспоминал Валентин Курдов. Однако "его "безделье" всегда было наполнено какой-то деятельностью, чаще всего бессмысленной и неразумной в глазах посторонних, забавой, причудой, игрой, но для него неизменно интересной и важной, требующей ума, изобретательности, ловких рук, интуиции и даже вдохновения". Мало кто знал, что у художника Чарушина было несколько патентов на изобретения. Он построил планёр и летал на нём. Ходил по воде на придуманных им самим лыжах-поплавках.

    Произведения Чарушина переведены на языки народов СССР и некоторых зарубежных стран. Его иллюстрации, эстампы, фарфоровая скульптура, книги экспонировались на международных выставках в Софии, Лондоне, Париже. Его книги выходили в Англии, США, Японии, Индии, Болгарии, других странах; их общий тираж превышает шестьдесят миллионов экземпляров.

    Умер Евгений Иванович Чарушин в Ленинграде 18 февраля 1965 года. Он был похоронен на Богословском кладбище.

    которые сохранили непосредственность и свежесть детского взгляда на мир животных и детского восприятия жизни, которые сумели по-доброму и с ясной простотой донести этот взгляд до детского сознания. Искусство Евгения Чарушина, доброе, человечное, радует уже не одно поколение маленьких читателей и учит их любить волшебный мир зверей и птиц.

    "Я приучился с детства понимать животное - понимать его движения и мимику. Мне сейчас даже как-то странно видеть, что некоторые люди вовсе не понимают животное". (Е. И. Чарушин).

    Раздел сайта: