Поиск по творчеству и критике
Cлово "1924"
Входимость: 2. Размер: 19кб.
Входимость: 2. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Входимость: 1. Размер: 81кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 19кб.
Часть текста: архитектора Ивана Аполлоновича Чарушина, одного из видных архитекторов Урала. По проектам Ивана Чарушина было построено более 300 зданий в Сарапуле, Ижевске, Вятке. Был он, как любой архитектор, хорошим рисовальщиком. Семья Ивана Аполлоновича Чарушина жила широко и очень дружно. В доме собирались музыканты, художники, а сам дом был наполнен необыкновенными вещами, привезёнными дядей маленького Жени из Китая, Вьетнама, Японии, с Сахалина. Любовь к природе родители прививали сыну с детства: "Отец брал меня во все свои поездки по Кировской области. Ездили мы и днём и ночью, лесами и лугами, в пургу и осеннюю непогоду. И волки за нами гнались, и въезжали мы на токовище тетеревов, и глухарей вспугивали с вершин сосен. И восход солнца, и туманы утренние, и как лес просыпается, как птицы запевают, как колёса хрустят по белому мху, как полозья свистят на морозе - всё это я с детства полюбил и пережил". В формировании характера мальчика огромную роль сыграла его мама, Любовь Александровна (урождённая Тихомирова). "Моя мать, - вспоминал Евгений Иванович, - садовод-любитель. Копаясь в своем садике, она делала прямо чудеса. Конечно, я принимал участие в ее работе. Вместе с ней ходил в лес собирать семена цветов, выкапывать разные растения, чтобы их "одомашнить" в своем саду, вместе с ней выкармливал уток и тетеревов,...
Входимость: 2. Размер: 20кб.
Часть текста: российском городке Вятка в семье губернского архитектора Ивана Аполлоновича Чарушина родился мальчик, чьи рисунки к детским книгам о животных прославились на весь мир. Евгений Иванович Чарушин (11. 11. 1901, Вятка — 18. 02. 1965, Ленинград) — российский график, писатель, заслуженный деятель искусств РСФСР (1945). Оформил несколько десятков книг для детей. Иллюстрировал собственные рассказы. Его книги выходили в Англии, США, Японии, Индии, Болгарии, других странах; их общий тираж превышает шестьдесят миллионов экземпляров… …Семья губернского архитектора Ивана Аполлоновича Чарушина жила широко и очень дружно. В доме собирались музыканты, художники, а сам дом был наполнен необыкновенными вещами, привезёнными дядей маленького Жени из Китая, Вьетнама, Японии, с Сахалина. Любовь к природе родители прививали сыну с детства: «Отец брал меня во все свои поездки по Кировской области. Ездили мы и днём и ночью, лесами и лугами, в пургу и осеннюю непогоду. И волки за нами гнались, и въезжали мы на токовище тетеревов, и глухарей вспугивали с вершин сосен. <…> И восход солнца, и туманы утренние, и как лес просыпается, как птицы запевают, как колёса хрустят по белому мху, как полозья свистят на ...
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Часть текста: В нем узнавалось и не узнавалось все, что раньше было известно по книгам, открыткам, картинкам, рассказам, — все оказывалось на месте и вместе с тем не таким, как представлялось раньше. Студенческая жизнь была трудная, но по молодому энтузиазму переносимая, а в чем-то и увлекательная. Бедные были все, и устрашающе. Традиционный бесплатный хлеб в столовой спасал многих. Одеждой студенты предвосхищали будущих хиппи: шинели, драные полушубки, дамские салопы, кое-как самодеятельно приспособленные к потребностям иной жизни. Экономили на носках, покупая чулки и обрезая и подвертывая их, когда они снашивались. При всем том пытались франтить. Чуть ли не сами шили себе наимоднейшие штаны-гольфы. Из Вятки бабушка слала Чарушину и его друзьям шерстяные носки домашней вязки — пестрые, с петушками, с узорами. С гольфами такие носки выглядели почти элегантно. Самому Чарушину жилось несравненно лучше других. Правда, он еще донашивал штаны, сшитые из суконной скатерти, на которой от влаги начинали проступать споротые узоры. Но зимой он ходил в роскошной пыжиковой шапке и в мохнатой куртке из собачьего меха. Он все время получал из дому посылки с едой, и посылки эти, неизменно упакованные в одинаковые, липового...
Входимость: 1. Размер: 81кб.
Часть текста: можно было сесть, только отодвинув слегка стол. И Лебедев уже начинал хмуриться, посматривая на эти все затягивающиеся литературные сидения. Ревновал? Может быть, и ревновал, но главным было не то. Он убежден был, что художник обязан высказываться исключительно «средствами своего искусства... Он не мог простить Чарушину, что тот еще и пишет рассказы. Значит, он недостаточно одарен в своей области, если его тянет в соседнюю» 17 . Понимая своего ученика как художника (может быть, так, как тот сам себя не понимал), Лебедев оказался нечуток к нему как к человеку. В литературу Чарушина привели не неудовлетворенность собой или недоверие к себе как к художнику, и не жажда славы, и не желание утвердиться и здесь. Не подвижник, не фанатик, не честолюбец, жизнь свою он воспринимал цельно и не в силах был разделять на что-то главное (чему надо посвящать себя целиком) и не главное (без чего можно обойтись). Недаром в одной из своих поздних статей, объясняя ребятам, что такое родина, он писал: «А ведь родина — это и запах сосны и ели, и аромат полей, и поскрипывание снега под лыжами, и синее морозное небо, и воспоминание о варке ухи на берегу» 18 . Конечно, «главное» было — его труд художника и писателя. И это главное, конечно, отнимало значительную часть его мыслей, чувств и сил. Но и все остальное ему было нужно, ни от чего он не мог отказаться: и охота, и семейные хлопоты, и возня с птицами и зверями, и поездки за город, и проказы с друзьями за праздничным столом, и изобретение странных машин — все, все это давало ему ...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: моим родным за моё детство, потому что все впечатления его остались для меня и сейчас наиболее сильными, интересными и замечательными. И если я сейчас художник и писатель, то только благодаря моему детству... Моя мать -- садовод-любитель. Копаясь в своем садике, она делала прямо чудеса… Конечно, я принимал деятельное участие в ее работе. Вместе с ней ходил в лес собирать семена цветов, выкапывать разные растения, чтобы их «одомашнить» в своем саду, вместе с ней выкармливал уток и тетеревов, и моя мать, очень любящая все живое, передала мне эту любовь. Цыплята, поросята и индюшата, с которыми всегда было много хлопот; козы, кролики, голуби, цесарка с перебитым крылом, которое мы лечили; ближайший мой приятель - трехногий пес Бобка; война с котами, съедавшими моих крольчат, ловля певчих птиц - чижей, щеглов, свиристелей, … и … голубей… Вот со всем этим связано мое раннее детство..." Да, именно мама привила маленькому Жене любовь к природе, научила его наблюдать за жизнью житвотных и видеть даже самые незначительные изменения в невидимой постороннему глазу жизни растений. Все это мальчик старался запечатлеть на бумаге с помощью карандаша. Кроме рисования животных Женя часто помогал отцу в его мастерской, раскрашивая акварелью эскизы будущих зданий. Рос Женя озорным и непоседливым мальчиком. Вместе со своими друзьями очень часто придумывал различные розыгрыши и постоянно оказывался участником детских шалостей, поэтому родные всегда пребывали в ожидании его проказ. Будучи уже взрослым Евгений Иванович часто вспоминал свои детские приключения: "Шести лет я заболел брюшным тифом, так как решил однажды есть все то, что едят птицы, и наелся самой невообразимой гадости... В другой раз я переплыл вместе со стадом, держась за хвост ...